Золотой теленок

Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку.
Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…
И.Ильф и Е.Петров, «Золотой теленок»

Позолоченная скотинка

Ужо ль мне, старосветскому кретинушке, разбираться в забавах моднявеньких? Жил себе припеваючи, тихо-мирно; за коровками во поле хаживал, в бородке ковырялся, думы мирские разжевывал. Так бы и помер, кабы не явились по нашему брату занозы столичные, со своими причудами мещанскими. Понавезли диковинок невиданных, раскудахтались на всю избу: «Смотри, башка мужицкая, сие есть кампутер западнай. Будешь, значить, на нем игру для нас тестировать». «Что я вам, говорю, али баба какая, с тестом возиться?» А сам на всякий случай к топорику примеряюся. «Эх, дурачина, — смеются гаврики незваные, — испробуй-ка лучше квест классическай». И разобрал тут меня антирес, захотелось «квеста» ентого откушать. А басурмане знай подначиват: «Это тебе не бирюльки твои деревенские, старый ты валенок!».

Скрипя косточками, уселся я за машинку чужеземную и стал во кнопочки во все пальцем тыкати. «Не тыкай, — кричат мазурики нафталиновые, — на то мыша дана». И суют под ладошку фигульку круглую. Поводил тогда ею чуток, глядь в окошко — а там, госпади помилуй, таракан ползет! Пригляделся — нет, кажись паренек незнакомой. Пояснили: звать Остапом, состоит в бандеровцах. Сразу хлопец не по нраву пришелся: носом в турку, тащится, будто улитка, а молвит — ну вылитый я с утреца (рано ныне молодежь дряхлеет). К тому ж пакостник гадкай оказался: в помойке роется, голубями людей травит, девок обманыват! А у самого в карманах ветер гуляит, котомки с манатками — и той нема; словно голышом в город приперся, шельмец.

Намекали люди про прихлючения евойные, про подвиги небывалые. Токмо дивлюсь я, откуда ныне герои такие берутся: округ себя ни чертика не замечат, окромя вещичек первейшей важности; чуть словом с кем перекинется, уж после сторонится человека доброго. «Об чем с ним кумекати?» — вопрошат. Сопелька бесхребетная. Дружки, об руку с Оськой бредущие, еще несноснее. Один, весь белый аки смерть, молчать изволит, горюшко, а коли откроет рот — уши-то и повянут. Зато как по дорожке скачет! Как эта… рахита, во! Но здеся и закавыка кроется: лишь попадаит сиротушка под управу нашу, единожды за прогулку недолгаю, дают ему кривоножку в попутчики. Паниковскай (дал же Боженька фамилию!) волочится медленнее командора ихнего, медленней червя немытого, а ждать порой заставлят. Я аж изъерзал весь на сидалище!

Умом Рассею не поняти!

Енто я заглавия прилаживаю, попросили буки заезжие. Помню, обещалися мя загадками обложить несусветными, грозилися, мол, не совладать тебе с ними, оглобля гнутая. Ерундицию проверять удумали: хто был лейтенант Шмидт, да чем славился, да в котором году… Младыя — они, конечно, по книгам вумным полезут, но не таков Ромуальдыч! В те годки с воякую бравым мы водочку хлестали, на штурм пьяными лазили, браталися… Эхма, на слезу пробило.

Или самогон варить для мерьканца сподобились. Схемы поначертали мудреные, циферок понатюкали, думали смутить дедушку. Ан нет! Напиток сей я с закрытыми оками готовлю, безо всякой там пропорцвии! Пущай, пущай зазнобы столичные с этим мучатся. Тем паче, что не к чему боле в игрульке умишко свой приложити. Четыре местности по пять-десять комнаток, две забавы затянутыя и однобокия («стратегиви» подсказыват в ухо шкеты майонезные; а в гробике я таковы стратегиви видал, по трем писанинкам беспрестанно тыкати), вдобавок — причудлива книжка. Чуть важная завихренция в истории наступит — бац, и раскрылась, во все окошечко. Я, хотя старик ентилихентнай, грамотам не обучен. Сижу, слухаю голоса гундящие; на каракули размытаи таращусь, ахтиж, и задремлю потихонечку. Нахлядности не хватат! Особливо к концу литера ента тянется, будто смола какая, от самого Черноморска и до героя, судьбою битого.

Сижу, ухом-глазом сужу

От, стишок сочинил вам на потеху! К чему это я? Футы-нуты, ребра гнуты, склероз… Ах ты ж госпади, про рисунки тамошние та про звуки шкодливыя! Обзовите хоть чуркой дубовою, не по нраву мне картинки здешние. Минувшим годом ворота у председателя расписывал — вот где художества были, а тута — плюнуть и растереть. Правдать, повстречались раз пейзажики знакомыя, чую, аж в сердце защемило — больно напомнили пенаты гадюкинския, откуда племянничек мой родом (Петруха, может, слыхали?). Жалко, длилося счастие сие недолго. С музычкой и вовсе глаголить нечего: мотивы нонешныя глупые, неразборчивыя, и в придачу тоскливыя; вон, ветр в трубах слушать — и то антиреснее. Ну я уж помянал, дремати так и тянет.

Стращали Ромуальдыча «комедьей», обещались насмешить и развлечь на старости лет… Куда тама! Таскать Остапку неразумного туды-сюды, слушая речи невнятныя и щелкая загадки простыя и занудныя нету моченьки. Побился лишь над загогулиной одной несусветною, ране не обговоренною: хлебает пивко наш хлопец лишь по стуку правого клавиша. Енто подсказка хитрыя, напоследок дареныя. За сим прощаюся, с напутствием: знать, в книжках вся силушка!

Приписка. Потребовали вши надоедливыя грязюме от меня некую. Направил я их в хлев, к свинюшкам своим за грязюкою. Разобиделись вмиг детишки, да и укатили… Отеть!

Резюме официальное

Не успел отгреметь провальный по всем статьям сериал на основе сатирического романа Ильфа и Петрова, как компания «Акелла», известный скупщик лицензий, огорошила игроков одноименной адвенчурой (как вы думаете, это случайное совпадение или жажда легкой наживы?). Жаль, что разработкой заведомо гиблого проекта занималась молодая и амбициозная команда. Хотя, наверное, с кнутом за ними никто не гонялся. Ну почему, почему все начинают именно с квестов?!