Papers, Please

Давайте сразу о главном. Papers, Please! — это не симулятор засевшего в туалете мужчины, выкрикивающего титульный призыв, если вы решили судить об игре по ее названию. И даже не симулятор работы паспортно-визового отдела, если прочитали ее описание. Это одновременно «Аэропорт» Артура Хэйли, все эти многочисленные истории русских классиков про «маленького человека», антибюрократическая псевдосатира Франца Кафки. Это, наконец, наш, игровой, роман-антиутопия «1984» Джорджа Оруэлла, рассказанный с помощью старенькой пиксельной графики, одноклеточной механики и большого таланта.

Ваши документики

Однако главным источником вдохновения для Лукаса Поупа, единственного автора игры, явно была история с разделением Германии на две страны и перебежками через Берлинскую стену, чтобы воссоединиться с семьей или просто сбежать из «социалистического рая» в «капиталистический ад». Действие Papers, Please! разворачивается в стране победившего коммунизма под названием Арстоцка (Arstotzka), которая 6 лет воевала с соседней Колечией, а потом ровно пополам разделила с ней приграничный город Греспин. Мы играем за инспектора паспортно-визового отдела местной «берлинской стены», который все время сидит в своей каморке, копается в документах и решает, кому давать разрешение на въезд в Арстоцку, а кому нет.

То есть это такой интерактивный «производственный роман». Процесс одновременно прост и где-то даже утомителен: всю игру на одном и том же экране мы принимаем бумаги у людей и сверяем правильность данных. Поначалу все вроде бы легко: если в паспорте в графе «пол» указано «женщина», а в окошке напротив улыбается короткостриженный мужчина с двухнедельной щетиной, то тут явно что-то не так. Равно, как и в том случае, если срок действия паспорта истек. Потом становится все сложнее и сложнее: у иностранцев нужно требовать разрешение на въезд, затем разрешение на работу, у граждан Арстоцки — идентификационные карточки, у дипломатов — соответствующие «мидовские» бумаги.

А там — цифры, цифры, цифры, эмблемы, города и даже килограммы. Если белокурая девушка приехала из той же Колечии, но города, где вроде бы выдавали паспорт, в этой стране нет (а таких стран и городов много, нужно их все запомнить или постоянно сверяться с памяткой!), значит, мы имеем дело с подделкой. А если мужчина, местный житель, почему-то весит на 5 кг больше, чем должен, согласно его идентификационной карточке, то, возможно, он перевозит контрабанду, оружие или бомбу. Так появляются дополнительные заботы: мы должны сверять отпечатки пальцев, сканировать, задавать неприятные вопросы и даже задерживать подозрительных.

И все же основа игры — цифры, бумаги, сверки, подчеркнутая, ежедневная рутина, оправдываемая в собственных глазах лишь осознанием того факта, что она позволяет выживать тебе и твоей семье. Коммунистический строй Арстоцки в деле оплаты труда своих граждан исповедует строго капиталистические принципы: чем лучше и быстрее работаешь, тем больше получаешь. За каждого правильно пропущенного (или не пропущенного) через границу человека нам платят деньги, за каждую ошибку — сначала предупреждают, а потом штрафуют. И в конце каждого рабочего дня мы нервно подводим дебет с кредитом, гадая, хватит ли грошей, чтобы не только внести квартирную плату, но и оплатить отопление, накормить сына, маму, жену и дядю. Если семья останется без еды и тепла, то вскоре родные начнут болеть и вам придется платить за лекарства. Или не платить, но в этом случае все они быстро умрут.

Поэтому, в отличие от советских (да и российских, чего уж там!) паспортисток, здесь приходится работать быстро и в поте лица, стараясь обслужить как можно больше людей, без обедов, перекуров, чаепитий и всех этих «она вышла, сказала на пять минут, а уже полчаса как нет».

Мультипаспорт

Похожая игра уже была, называлась она Cart Life, и тоже была посвящена «маленьким людям», акакиям акакиевичам, запертым в футляре серых будней, работы, семьи и нужды. Но Papers, Please! берет выше и постепенно из созерцательного «производственного романа» превращается в настоящий роман-антиутопию в духе «1984» Джорджа Оруэлла. Благо главный герой там тоже работал с бумагами.

Арстоцка ведь — это не просто парафраз ГДР, это еще и типичное «оруэлловское» тоталитарное государство, с очень похожим на эмблему Ingsoc гербом и точно такой же властью разнообразных министерств, которые за всем следят и все контролируют. Здесь есть типичные черты коммунистических (да и вообще всех тоталитарных) режимов вроде повального доносительства и охоты на «врагов народа», но нет ни намека на социализм. Заплатили за еду и медикаменты для семьи, но остались с долгами — конец игры, вы арестованы до уплаты по счету, потому что нищие этому обществу не нужны. Долгов нет, но родные умерли — опять же game over, вы уволены, потому что министерству труда нужны здоровые рабочие семьи и их крепкие руки.

Здесь нельзя даже иметь на рабочем месте фотографию сына или его детские рисунки. То есть маленький человек тут еще меньше, он приравнен к бессловесному скоту, который может только работать, дрожать, считать гроши да мечтать о том, чтобы переехать из домов 8-го класса в такие же внешне, но более просторные серые коробки 7-го класса.

И все же люди здесь не оболванены окончательно, не лишены разума, фантазий и желаний. Отсюда — огромный поток желающих покинуть доблестную Арстоцку и частые террористические атаки на границе, которые поначалу очень сильно нам мешают работать и зарабатывать: ведь из-за них сокращается рабочий день на родном КПП.

Glory to Arstotzka!

Неумолимый счетчик, отсчитывающий время до конца дня, умирающие от голода и болезней родные, штрафы, жалкие гроши, получаемые за каждого «клиента» — Лукас Поуп с очевидным злорадством превращает нас в тех забитых обстоятельствами и режимом людей, которые на все вызовы отвечают: «Моя хата с краю, дайте мне просто сидеть, починять свой примус и выживать».

А потом, продолжая свой эксперимент, автор дает нам выбор. Как и каждое произведение в жанре антиутопии, в Papers, Please! можно порвать с режимом, восстать и вырваться из его власти. Вопрос в том, захотите ли вы это сделать. Даже при том, что в отличие, например, от «пожарника», сжигавшего книги в «451 градус по Фаренгейту», мы изначально никаких иллюзий по поводу режима не испытываем.

Начинается все с каких-то мелких уколов в совесть, чтобы проверить, не зачерствела ли она совсем. Нам подводят смешного старичка, откровенно и безыскусно, чуть ли не на картонке подделывающего паспорт. Или женщину, которая слезно просит пропустить ее, потому что там за границей ее больной сын. И как бы спрашивают — ну, что сжалишься, нарушишь строгие директивы, рискнешь головой и безопасностью своей семьи?

Затем в каморку заявляются представители местного «подполья» (куда же без него в антиутопии?), просят посодействовать, что-то кому-то передать или, наоборот, не отдавать, обещают денег, помощь семье. И при желании вы можете помочь или хотя бы не выдавать их, когда с проверкой придет начальство и со значением посмотрит вам прямо в глаза. Далее начинаются и вовсе какие-то страсти с возможностью предотвратить или, наоборот, не предотвратить теракт на нашем КПП и даже убить или не убить человека. В зависимости от принятых решений появится шанс вступить в ряды «революционеров», сбежать с родней в другую страну и даже пожертвовать собой ради семьи.

Но все это — большой риск. Большинство решений, открывающих один из 20 финалов игры, ведут к преждевременному геймоверу, разорению, аресту и увольнению. И только один считается каноническим, открывающим доступ к премиальному «бесконечному» режиму игры. Вы уже догадались? Пройти игру проще, если ничего не делать, не рисковать, никуда не лезть, не нарываться на штрафы и продолжать починять свой примус, выбросив на свалку совесть и стараясь не смотреть в глаза женщине, рассказывающей про больного сына. Glory to Arstotzka!

***

Независимые разработчики все чаще обращаются не к супергероям, а к «маленьким людям», выпуская «производственные романы» про серые будни, депрессию и рутину. Кроме Cart Life и Papers, Please! можно еще вспомнить Actual Sunlight и будущую The Novelist. Но только Лукас Поуп не ограничивается созерцанием и констатацией, а с такой провокационной ясностью, понимающе ухмыляясь, задает каждому конкретному игроку вопрос: тварь ты дрожащая, готовая ради выживания своей семьи тихо брать откаты от конвоиров за каждого тобой арестованного, или право имеешь? И не важно, к чему он клонит, на что намекает, гнетет тебя ненавистный режим или тоталитаризм обычной рутины, неинтересной работы, нелюбимой жены и необходимости ежедневно уныло выживать, видя сны о чем-то большем. Важно, что выбор все-таки есть.